Делай что должно - Страница 75

Сумерки сгущались, пока не превратились в ночь. Теомир чувствовал себя как на иголках. До того, как под стеной тихо засвистели, казалось, прошла целая вечность. Подпрыгнув от неожиданности, парень схватил моток веревки и, путаясь, швырнул его вниз. Почти тут же веревка натянулась и тихо задрожала - кто-то лез по ней вверх. Напрягшись, Теомир выхватил из ножен меч, другой подхватил из зажима факел и сунул его вниз, пытаясь рассмотреть лицо ползущего.

– Етить твою налево! - рассердились оттуда. - Чего ты мне огонь в рожу тычешь, подпалить хочешь? - Сначала по голосу, а затем и по усам Теомир опознал лазутчика Крола и с облегчением убрал факел в сторону.

– Извини, - облегченно сказал он, - я уж устал ждать. Как там прошло?

– Так все и разэтак, - непонятно откликнулся лазутчик. - Сам все увидишь. - Он перегнулся через край и несколько раз дернул веревку. Веревка дернулась в ответ.

– Ну, парень, хватай, - удовлетворенно сказал Крол. - Не вытянуть мне одному. Надо же - маленький, а такой тяжелый. Знать, хорошо кушал. Ну, чего встал столбом? - удивился он.

– А чего делать-то? - переспросил его парень. - Чего хватать-то?

– И откуда ты такой вылупился? - еще сильнее удивился Крол. - Веревку хватай. Ну-ка, раз-два, взяли!

Вдвоем, отдуваясь и упираясь ногами в выступ стены, Теомир с Кролом вытянули наверх привязанный к концу веревки большой сверток. Сверток извивался и что-то невнятно мычал.

– Ух ты, языка приволокли! - восхитился Теомир. - А где Хлаш?

– Зеленый-то? - безразлично переспросил Крол. - Под стенкой дожидается. Отвяжи-ка веревку да брось ему, а то умаялся я с тобой.

– Кто умаялся? - спросил Хлаш, появляясь из-за края стены. - Я? На этой дохлой стене? Ха! То ли дело у нас в горах - иногда на отвесные кручи по полсотни саженей без веревки лазить приходилось. Вот там - да, там я умаивался, а здесь и говорить не о чем.

– Хлаш! - возликовал Теомир. - А я уж волноваться начал! Как прошло?

В этот момент ночь огласилась далеким многоголосым воем. За лесом вспыхнуло зарево многих факелов, чуть слышно заржали лошади.

– Во, очухались! - удовлетворенно заметил Кроль. - Ох и чурбаны! Голыми руками любого брать можно, и ухом не поведут. Ихнего главного из шатра посреди лагеря вытащили, а только сейчас до них дошло. Эх, вояки! Помнится, щупали мы с ребятами мошну… - Он резко оборвал фразу. - Ладно, недосуг нам с вами болтать, командир ждет. Пошли, Хлаш, - он поднялся, слетел вниз по лестнице и исчез в темноте. Тролль, подмигнув Теомиру, подхватил дергающийся сверток на плечо и последовал за ним.

Смена появилась еще не скоро, и Теомир совсем извелся, ожидая возможности узнать, что выжали из пленника. Когда разводящий отпустил его, он стрелой помчался по темным улочкам, запинаясь и падая, но не снижая темпа. Однако у двери входной двери его перехватил часовой, в котором Теомир узнал Любоконя.

– Не велено, - хмуро сказал Любоконь, отчаянно зевая. - Пленного выспрашивают, вот закончат - тогда можно.

– Ну Любаш, ну пожалуйста! - слезно попросил его Теомир. - Ну хоть краешком уха послушать!

– Не велено! - повторил Любоконь, отпихивая его от двери. - Топай отсюда, друг ситный, пока по заднице не схлопотал.

Страшно разочарованный Теомир отошел от двери и столкнулся еще с кем-то.

– Что такое? - спросил в темноте девичий голос. - Темка, убить меня хочешь? Так убивай сразу, только ноги не оттаптывай!

– Онка! - обрадовался Теомир. - Слушай, там Хлаш из-за стены языка приволок! Я хотел послушать, а Любоконь не пустил…

– Да знаю я, - откликнулась Ольга в темноте. - Меня с лавки согнали и на двор выпихнули. Ладно, ночи теплые, не впервой на охапке соломы дрыхнуть. А тут слышу - ты с кем-то ругаешься…

– Онка, да как ты не понимаешь! - чуть не плача, сказал парень. - Когда еще доведется послушать, как настоящего языка допрашивают! Гад Любоконь, ну что ему стоит!…

– До чего же вы, мужчины, глупые, - вздохнула Ольга. - С другой стороны окно бычьим пузырем затянуто. Подойди да и слушай, сколько влезет, а я дальше спать пошла.

Воспрянувший духом Теомир даже не обиделся на "глупого". Стараясь ступать неслышно, он прокрался к заднему окошку, но снова был разочарован. Несколько раз внутри раздавались взвизги, потом высокий бабий голос начинал что-то спешно тараторить на неизвестном языке, его тут же подхватывал другой, басовитый, но тоже неразборчивый - видимо, толмач. Изредка кто-то - Теомиру показалось, что он узнал голос Телевара - резко спрашивал на том же тарабарском языке и получал в ответ новую порцию невнятицы. Очень скоро Теомиру надоело, и он вернулся к крыльцу, надеясь выяснить что-нибудь путное, когда допрос закончится. Отчаянно хотелось спать, но парень мужественно крепился.

Наконец, его терпение было вознаграждено. Распахнулась дверь, и на крыльцо, потягиваясь, вышел тролль.

– Ох, устал я что-то… - пожаловался он в пространство.

– Хлаш, а Хлаш, - коршуном налетел на него Теомир. - Ну как там? Он сильно упрямился, да? Вы его каленым железом пытали?

– Слушай, парень, не лезь ты в эти дела! - осадил его тролль. - Мал еще. Успеешь еще нахлебаться. Да не смотри ты на меня так! - вдруг шутливо рассердился он. - Не пытали мы его, я только пару раз ему зубы показал. Дальше его придерживать пришлось, а то писец не поспевал. И то - жить-то хочется. - Хлаш задумчиво покачал головой. - Нехорошо получилось. Тысячник ему жизнь пообещал, если врать не будет, да только воевода его все равно вздернет на стене, зуб даю…

– Ну и что! - отмахнулся Теомир. - Его со всей бандой сюда никто не приглашал, да и без банды - тоже. Сам виноват. А чего он рассказал такого?