Делай что должно - Страница 50

И я дойду, ты так и знай!

Пусть ветер злой сойдет с ума
И ливень хлещет водопадом,
Но знаю я, чего мне надо -
Лобзать любимую в уста!

Нас не разлучит человек,
Нас не разлучат все невзгоды,
Пред ликом яростной природы
Соединимся мы навек!

Моя любовь переживет
Врагов моих, врагов любимой,
Проходит ночь пустой и длинной,
И утро снова настает!

На последних словах певец резко оборвал мелодию, склонился вперед, так что его длинные волосы упали ему на лицо, и замер в такой позе. Ольга восхищенно зааплодировала, ее поддержали вялые хлопки из-за других столов. Теомир почувствовал укол ревности.

– Господа! - воскликнул между тем певец, выпрямляясь и резким движением головы откидывая гриву назад. - В этот хмурый вечер не только жратва и выпивка развлекут вас и согреют вам душу. Величайший бард Мелиандр Красило к вашим услугам! Любые песни - любовные, героические, мелодии дальних стран и странных народов! Всего четверть гроша за песню! Для прекрасных же дам я спою бесплатно! - он опять подмигнул Ольге и прошел к стойке.

– Кто он? - громким восхищенным шепотом спросила девушка. Теомир подавил сильное желание швырнуть в пришельца чем-нибудь тяжелым.

– Мелиандр Красило, странствующий бард, - неожиданно ответил ей Тилос, который, казалось, до того был с головой погружен в свои мысли. - Слыхал я про него, кажется. Известный авантюрист, шпион, герой-любовник и изрядный мерзавец. Но голос у него есть, этого не отнять. И женщинам нравится, - добавил он насмешливо, покосившись на Ольгу. Та, и без того пунцовая, раскраснелась еще сильнее.

– Шпион? - удивленно поднял брови Телевар. - Это еще что?

– Ну… - замялся Тилос, явно подыскивая нужное слово. - Ходит, высматривает, подслушивает, потом продает сведения тем, кто заплатит…

– Подсыл, - жестко кивнул Телевар. - Понятно. Естественно, что мерзавец - его хозяева приняли, накормили, напоили, а он их потом с потрохами продает. Ну-ну. Видал я таких молодчиков. И чем он здесь занимается?

– А кто его знает, - пожал плечами Тилос. - Но сам подумай - от силы через неделю город окажется в осаде. Многим захочется узнать, где какие укрепления и нельзя ли их миновать…

– И его не берут за жабры? - удивился Громобой. - Мы бы его быстро подвесили вверх тормашками на солнышке, чтобы провялился как следует!

– Это не ко мне, это к городской страже, - отмахнулся Тилос. Он сделал последний глоток из кувшина и отставил его в сторону. - Опять же, это все догадки. Может, ему просто острых ощущений захотелось - он ведь из тех, кто на медведя в одиночку пойдет, просто чтобы нервы себе пощекотать.

– А он ходил? - робко осведомилась Ольга. - На медведя?…

– Так, - припечатал к столу ладонью тысячник. - Завтра с утра встаем раненько, пакуемся и уходим. Спать пора, и лично я - на боковую. Ольга, помоги парню до койки добраться, неровен час, с лестницы загремит, - он широко ухмыльнулся при виде негодования на лице Теомира. - Ладно, ладно, шучу. Так сколько с тебя, говоришь, слупили за яблоки? Грош за две штуки? Ну купец, ну жук! Красная цена этому баловству - десяток за полгроша, а несортовую кислятину вообще мешками отвешивают. Эх вы… покупатели! - кряхтя, он полез из-за стола. - Слышь, посланник! - негромко сказал он Тилосу. - Дело есть, поговорить надо.

– И у меня к тебе дело, - серьезно кивнул тот. - Не чаял я Всадников в Хамире найти, но вот повезло же… Хлаш, есть минута свободная?

Теомир с трудом поднялся с лавки. Почему-то разболелась голова, отсветы от очага и даже от тусклых масляных лампочек вызывали приступы рези в здоровом глазу. В этот момент бард Мелиандр Красило снова запел, в этот раз что-то разухабисто-веселое, и Теомир почувствовал, как напряглась рука Ольги, на которую он опирался.

– Пошли, болезный ты мой, - фальшиво-весело сказала ему девушка. - Завтра как огурчик будешь. - Они начали медленно подниматься по лестнице, Ольга часто оглядывалась на певца. Последнее, что увидел Теомир в этот вечер, это Телевар, Хлаш, Заграт и Тилос, тесной группой сидящие в углу и что-то тихо обсуждающие. Гром клубком свернулся у очага, прикрыв хвостом нос, и сладко посапывал.

В своей комнате Теомир, не раздеваясь, рухнул на постель. Ольга стащила с него сапоги и присела на краешек кровати.

– Болит? - озабоченно спросила она, осторожно ощупав подбитый глаз Теомира. - Вот так? И так?

Теомир промычал что-то невнятное. От ее холодных пальцев исходило странное тепло, голова кружилась, страшно захотелось спать. Снизу раздался взрыв хохота, снова забренчал музыкальный инструмент барда - Теомиру вдруг стало интересно, как же эта штука все-таки называется? - но он уже падал… падал… падал… и черное сонное болото сомкнулась вокруг него.

Пробуждение было внезапным и странным. За окном стояла непроглядная чернота, но по коридору ходили, топая тяжелыми сапогами. Теомир прислушался, и в тот же момент в дверь сильно постучали.

– Теомир, подъем! - сказал голос дядьки. - Вставай быстро, не время валяться! - Он прошел дальше по коридору и, судя по шагам, спустился вниз по лестнице.

Теомир резко сел на кровати. Живот больше не болел, впрочем, как и голова, даже глаз открывался нормально. Он был голым, одежда висела на стенном крючке, и Теомир почувствовал, как его щеки становятся теплыми от стыда. Мало того, что заснул как ребенок, так Ольга еще и раздевала его! Он быстро натянул штаны, куртку и сапоги и, на ходу застегивая пояс, сбежал вниз по лестнице.

На столе стояли блюдо с черствыми вчерашними лепешками, кувшины с пивом и подносик с каким-то мясом. Любоконь с Брошей торопливо жевали, примостившись на краешке скамьи, дверь на двор стояла распахнутой настежь. Из нее несло сырым сквозняком. Масляная лампа у входа раскачивалась на цепочке, будто ее только что зацепил кто-то высокий, тусклый огонек метался за потемневшей от времени и нагара медной сеткой. Теомир растерянно остановился посреди зала, недоуменно оглядываясь по сторонам. Вывалив язык, в дверь вбежал Гром, помахивая серым поленом хвоста, за ним торопливым шагом вошли Телевар с хозяином.