Делай что должно - Страница 24

– Ах, это… - повел плечами тот. - Не Гашурум, а Гхаш-Курум, Торговый Город, значит, по-орочьи. По нашему - Купчище, а по-ихнему - Гхаш-Курум. А у троллей он Тхул-Д"зибар зовется, Город Базаров. Сами же горожане его Хамиром кличут, но это уже ничего не означает, просто название. А других городов, кроме Купчища да нашего Столеграда, здесь, почитай, на сотни верст окрест нет. Так, землепашские деревеньки…

– А, вон оно как, - разочарованно вздохнул Теомир. - Я-то думал… А когда мы до Купчища доберемся?

– Ну… - задумчиво пощипал бороду Телевар, - ежели ничего особенного более не случится, денька через три-четыре доедем. А что, устал уже в седле бултыхаться?

– Ничего я не устал, - обиженно буркнул Теомир. - Просто не терпится…

Волколаки атаковали, когда обоз почти проехал рощицу, длинным языком выступавшую от опушки Орочьего Леса. Сначала забеспокоился волк. Он вдруг вскочил, обернулся назад и глухо зарычал, напряженно покачиваясь на напружиненных ногах. Перепуганный Любоконь бросил вожжи и кубарем скатился с телеги, хватаясь за сулицу. Прочие тележники последовали его примеру. Верховые обнажили клинки. Обоз встал, и тут же взбесились кони. Оседланные животные храпели, яростно взрывая копытами землю, так что Всадники с трудом удерживались на них. Тягловые лошади ломали и выворачивали оглобли, прочие же рвали поводья, которые привязывали их к телегам, роняя на землю кровавую пену с рассеченных губ. И тут же на отряд обрушился вой.

Казалось, посмертная тоска всех ушедших водопадом изливалась на людей. В глазах темнело, руки бессильно опускались, роняя оружие, черный ужас пленил рассудок. Испарина покрывала лица, становилась трудно дышать. Низкий вибрирующий звук вкручивался во все поры парализованного страхом тела. Лошади уже не храпели, а сдавленно сипели, обессиленно опускаясь на колени, некоторые в корчах бились на земле. Солнце стремительно таяло в чернеющем небе, превращаясь в собственный призрак, исходя промозглым холодом, деревья превратились в скелеты, обвешанные сгнившими прямо на ветвях листьями. Вой сверлил уши, и казалось, что во всем мире не осталось ничего, кроме этого жуткого звука да еще предчувствия неминуемой страшной смерти и ужасающего посмертия.

Волколаки один за другим выходили из-за деревьев, охватывая обоз кольцом. Чудовищно огромные - раза в два выше в холке, чем совсем не маленький орочий волк, с кинжальными клыками в багровых пастях, с горящими безумным огнем глазами и клацающими на ходу о землю тупыми когтями, они не торопились. Еще ни одна жертва не уходила от них, парализованная их мрачной силой. Полуразумные, изредка они оставляли кого-то в живых - чтобы те разносили по свету свой страх, изгоняя из сердец слушателей сами помыслы о возможном сопротивлении. И выжившие передавали свой ужас другим, матери пугали непослушных детей безжалостной смертью от волколачьих зубов, и специально снаряженные отряды сорвиголов-охотников бежали со всех ног, едва заслышав этот вой. И сейчас незвери были уверены в легкой победе. Они могли рвать глотки беззащитным людям и животным, но не торопились, наслаждаясь каждым мгновением, что их жертвы корчились в судорогах ужаса.

Ногу почти потерявшей сознание Ольги пронзила острая боль. Непонимающе он взглянула вниз, где на телеге валялся бессознательный орк. Впрочем, нет. Орк смотрел на нее красными глазами из-под набрякших век, судорожно вцепившись своими когтями девушке в щиколотку. Из-под когтей текли тоненькие струйки крови, но Ольга вдруг почувствовала, что ужас потихоньку отступает, воздух понемногу проникает ей в грудь, а серая пелена перед глазами чуть отодвинулась. Могучий тролль обессиленно опирался на край телеги обеими руками, его плечи поникли словно под неподъемным грузом.

– Быстро!… - прохрипел орк. - Быстро, дура, помогай, пока все не сдохли!… - Второй рукой он шарил по поясу. - Найди… амулет! Медный лист! - Он бурно закашлялся. - Быстро! - боль от когтей стала еще нестерпимее. Странно, но чем больше когти драли ее кожу, тем слабее становился наводимый волколаками ужас.

Словно в кошмарном сне, Ольга выдернула ногу из орочьих когтей, сползла с седла на землю, склонилась к раненому и провела свободной рукой по его поясу. В разных местах он топорщился - видно, что-то лежало в потайных карманах - а в одном месте прощупалось что-то твердое, плоско-овальное, с зубцами. Девушка слабо потянула за клапан, но орк отбросил ее руку и сам вытащил предмет наружу. Затем он сжал его в кулаке, обессиленно откинулся на спину и закрыл глаза.

И тут же словно молотом ударило по головам людей. Черепа словно стали пустыми, гулкими, все эмоции растаяли в свете солнца, которое вдруг засияло с удвоенной силой. Всадники судорожно хватали ртами воздух, и это была уже не дань надвигающейся смерти, но жадность затянутого водоворотом пловца, нежданно выброшенного течением на поверхность. Волколаки все еще выли, но этот звук отступил куда-то далеко-далеко, он прокатывался по сознанию словно могучий прибой по гранитным валунам, более не властный над ним.

Ольга почувствовала, как холодеет ее тело, как подкашиваются ноги от неподъемной усталости, словно ее жизнь утекала куда-то по невидимому руслу, но тут же ее подхватила мощная рука тролля, орк оскалился, хватаясь за Хлаша, и тьма накрыла девушку милосердным покровом.

Она уже не видела, как волколаки, почувствовав неладное, оборвали вой и одновременно бросились на людей. Теомир заученным движением всадил звезду в глаз ринувшегося на него незверя, и над дорогой снова раздался вой - но на сей раз невыносимой боли. Волколак кубарем покатился по земле, охватывая морду лапами, пытаясь вырвать из нее смертоносное железо, а Громобой уже принял на копье второе чудовище, третье же рухнуло на землю с длинным кинжалом Телевара в глотке. Казалось, что вся поглощенная сиюминутным ужасом сила многократно вернулась в тела отчаянно бившихся людей. Волколаки привыкли убивать беспомощных, парализованных жертв и потому проигрывали бой, несмотря даже на размеры и численное превосходство. Незвери сталкивались в прыжке, вдвоем-втроем пытаясь напасть на одного человека, катились по земле, исполосованные беспощадной сталью, но не отступали. Вот свалился под тяжестью нападающего Чеготар - он запнулся за корень - но, кошкой извернувшись в падении, приземлился сверху, чудом избежав клыков, и тут же вогнал в смрадную пасть клинок длинного кинжала. Зубы другого волколака рванули левое плечо Кореша, но Всадник, упав на одно колено и мотнув головой, уклоняясь от мощных челюстей, распорол ему брюхо мечом. Массивный тролль ужом крутился между нападающими, демонстрируя чудеса ловкости, клыки бессильно скользили по его чешуйчатой коже, а страшная палица методично вздымалась и опускалась, круша черепа и хребты. Перевой и Броша, чуть в стороне от остальных, встав спина к спине, отбивались сразу от десятка незверей, четыре тела уже валялись вокруг.